ИК-1: лед тронулся, но до идеала пока далеко
Исправительная колония № 1 уже несколько лет находится под особо пристальным вниманием со стороны общественности. Практически каждый конфликт сотрудников с заключенными тут же становится всеобщим достоянием. Вот и на прошлой неделе в учреждение нагрянула комиссия. Поводом стала ситуация с приверженцами ислама, которые ранее утверждали, что им не дают проводить религиозные обряды. Как выяснилось, этот вопрос руководство ИК уже решило. Но вскрылось еще несколько проблем.
В начале мая заключенные-мусульмане ИК-1 устроили массовую акцию протеста, выразившуюся в отказе от еды. Они закрылись в комнате для проведения религиозных служб и выдвинули ряд требований, в числе которых возможность проводить молитвы по утрам, закрытие секции дисциплины и порядка (СДИП), которую официально запретили еще в 2010 году, а также отмена маршировки и передвижения строем. Причиной протеста стало помещение в СУС (строгие условия содержания) одного из их братьев по вере. Чтобы «разрулить» вопрос, месяц назад в колонии побывали члены Общественной палаты и омбудсмен Алексей Севастьянов. На прошлой неделе они вернулись, чтобы проверить, как с тех пор изменилась жизнь заключенных.
Первое, что бросилось в глаза, — осужденные спокойно передвигаются по территории исправительного учреждения. Как выяснилось, СДИП здесь отменили еще 12 мая. Гости отправились в местный клуб, где в это время проходил турнир по шахматам. Особенно этот факт порадовал Алексея Севастьянова, который является президентом областной шахматной федерации. Он пообещал предоставить для победителей призы — книги. А председатель Общественной палаты Челябинской области Вячеслав Скворцов сказал, что оформит для заключенных подписку на «Российскую газету», «Вечерний Челябинск» и «Южноуральскую панораму».
Следующим пунктом визита стала молельная комната, где собираются мусульмане.
— Изменилось что-то после нашего прошлого визита? — с порога задал вопрос Вячеслав Скворцов.
— Да, в лучшую сторону, — закивали осужденные.
Конфликтов на религиозной почве здесь больше не было. Сейчас для мусульман готовится более просторное помещение для служб. И это, как отметили все гости, — большое достижение руководства колонии. Ведь подобные вопросы и на воле быстро не решаются. Но и поводы для опасений у заключенных остались. Один из их товарищей по фамилии Галиуллин в прошлый визит рассказал Алексею Севастьянову о проблемах в колонии. И сразу после этого оказался в штрафном изоляторе (ШИЗО). В этот раз он намеревался отмалчиваться, но омбудсмен нашел его в толпе и начал расспрашивать. Начальник колонии Алексей Титов тут же пояснил — заключенный был наказан по справедливости, за передвижение по территории колонии без сопровождающего. Однако в беседе с другими осужденными Алексей Севастьянов установил, что обычно за такие проступки следует выговор. Помещение в ШИЗО — крайняя мера. Из чего напрашивается вывод, что отношение к Галиуллину все же было предвзятым.
Встреча с заключенным, которого определили в СУС, оставила много вопросов. Сергей Сандркин, ранее получавший замечания и выговоры, заявил, что его избили сотрудники колонии. Начался конфликт с того, что один из офицеров оскорбил его религиозные чувства. Зэк в долгу не остался и начал пререкаться с ним. После этого, как утверждает Сандркин, на него налетели пять надзирателей: четверо держали, один бил. Однако фиксировать побои осужденный не стал.
— Я считаю, что по этому факту должно быть возбуждено уголовное дело, — отметил Алексей Михайлович. — И тот факт, что заключенный якобы согласился с тем, что сам себя ударил, не зафиксировал побои и прочее, не должен стать основанием для отказа в его возбуждении. Я никого не хочу обвинять. Есть вина сотрудников колонии или нет, установит следствие. Но оно должно быть публичным.
Согласился с таким выводом и Вячеслав Скворцов, заметив, что люди, находящиеся на службе государства, не должны использовать насилие в воспитательных целях. Даже если перед ними человек, осужденный на 20 лет за бандитизм и убийство, как Сандркин.
— Подобные методы порождены психологией наслаждения властью, — уверен он. — Это наследие, полученное системой ГУЛАГов, надо изживать. Сотрудникам исправительных учреждений следует обратить внимание на свою речь, интонацию, с которой они дают команды, попытаться понять психическое состояние заключенных. Нужно проводить беседы с рядовыми работниками системы исполнения наказания.
Кто прервет цепочку насилия?
Впрочем, есть здесь еще одна сторона вопроса. Как пояснил начальник ИК-1, сегодня у него фактически отсутствуют рычаги воздействия на заключенных. И если группа осужденных, допустим, отказывается от еды, единственный способ повлиять на них — дисциплинарные меры. Но это будет расцениваться как ухудшение условий их содержания.
— У нас законодательство не успевает за развитием общества, — утверждает Алексей Титов. — Готов ли наш контингент к демократизации? Не думаю. Они нашу доброту принимают за слабость. Решат, что их испугались. А это уже путь к вседозволенности.
С этим не поспоришь. В нашем обществе любое проявление доброты принимают за слабость. И это беда не отдельно взятой ИК-1 и даже не исправительной системы в целом. То же самое происходит в школе, университете, на работе, во многих семьях. Но люди не задумываются, что так бывает отчасти потому, что проявляющие доброту сами относятся к ней как к слабости. Однако это отнюдь не так. Только сильный человек может найти в себе силы прекратить «войну» и сделать шаг навстречу оппоненту, особенно если он уверен в своей правоте. Нужен очень крепкий внутренний стержень для того, чтобы вести себя достойно, но при этом надо оставаться великодушным. А это не все могут. Многим проще заставить человека жить по своим правилам, применяя разные формы насилия. Что самое печальное, при этом люди, выступающие от имени закона, становятся немногим лучше тех, кто этот закон нарушает.
— Насилие порождает насилие, — уверен член Общественной палаты РФ Валерий Шагиев. — Есть провокация, за ней следует реакция, и так по нарастающей. Только в силах руководства колонии разорвать эту цепочку насилия, не доводить ситуации до открытых конфликтов. Цель наших визитов в колонии — сформировать у заключенных мнение о том, что решать вопросы можно не голодовками и бунтами, а с помощью уполномоченного по правам человека и Общественной палаты. Мы ни в коем случае не хотим, чтобы кто-то из осужденных с нашей помощью манипулировал администрацией ИК. Но если избиения будут повторяться, мы ни к чему не придем, а так и будем приезжать «тушить пожары».
Трудотерапия
После завершения официальной части сотрудники колонии провели для нас небольшую экскурсию. Как выяснилось, сейчас там содержатся порядка 1500 человек. Около 600 из них, как и на воле, постоянно ходят на работу. Зарплата сдельная. По данным начальника центра трудовой адаптации ИК-1 Петра Микулика, в среднем зэки получают 156 рублей в день. Те, кто работают много, имеют до 10 тысяч в месяц. Учитывая, что не нужно платить за еду и квартиру, жить можно.
— Я работаю тут третий год, — рассказал рабочий трикотажного участка Алексей. — Все устраивает. Могу купить сигареты, чай, конфеты.
На воле молодой человек был сварщиком, но тут такой вакансии не нашлось, поэтому пришлось осваивать новую профессию. Теперь вот шьет перчатки, носки, шарфы, пуловеры, нательное белье и детскую одежду. Как рассказал Петр Микулик, у заключенных ИК-1 есть возможность пройти переобучение и овладеть 11 техническими специальностями. Работа в колонии разная — здесь выпускают пеноблоки, тротуарную плитку, древесный уголь, электрические кабели, трикотаж, шьют обувь, меховые шапки и многое другое. Кроме того, есть дойное стадо, свиньи, куры и прочая живность. С исправительным учреждением сотрудничают 17 частных фирм. Индивидуальный предприниматель Максим Попов пришел сюда около трех лет назад. Он автор «Минпластана», уникальной технологии изготовления изделий. До этого имел небольшое производство в селе.
Во время прогулки по цехам у нас создавалось впечатление, что мы посещаем обычные предприятия. Те же станки, такие же сосредоточенные, но приветливые лица работяг. Не было ощущения, что мы общаемся с гражданами, осужденными за тяжкие преступления. Как говорит Петр Микулик, большинство заключенных — нормальные люди, которые живут обычной жизнью. Бунтарей и баламутов на всю колонию не более 50 человек.
В ближайшие годы сотрудники ИК планируют довести число работающих заключенных до 1000 с лишним человек. Думаю, это благоприятно скажется на атмосфере в ИК. Ведь когда человек занят делом, на конфликты и ссоры у него не остается ни времени, ни желания.