Актер, как проекция личности на экран
Борис Плотников родился 2 апреля 1949 года в городе Невьянске. Окончил Свердловское театральное училище и Уральский государственный университет. С 1970 по 1978 год служил в Свердловском ТЮЗе. С 1978 года — на сцене Московского театра сатиры. С 1988 года работает в Центральном академическом театре Советской Армии. С 2002 года — в труппе МХТ имени А.П. Чехова. В кино дебютировал в 1976 году в фильме Ларисы Шепитько «Восхождение», принесшем ему всесоюзную известность. Также известен по роли доктора Борменталя в фильме «Собачье сердце». В 1992 году сыграл главную роль — заключенного Данилова в мистерии композитора Алексея Рыбникова «Литургия оглашенных».
Про Бориса Плотникова все смишники твердят, что он никогда не дает интервью. И все-таки. Упустить возможность и не использовать, быть может, один шанс из тысячи для нас, провинциалов, не избалованных постоянным присутствием звезд, непростительно. Потоптавшись под дверями репзала и дождавшись окончания репетиции, скрещиваю пальцы на удачу, подглядываю в открытую дверь — Плотников отрицательно качает головой на уговоры замдиректора и направляется к выходу.
— Борис Григорьевич, здравствуйте. Мы вас так долго ждали, может, уделите нам всего несколько минут? — И достаю из кармана «козырную карту»: — Ведь мы с вами почти земляки.
— Ну что с вами делать? — вздыхает актер. — Хорошо. Пять минут.
Дружно занимаем места, пока он не передумал.
Все еще жива…
— Вы же, наверное, знаете, что я не даю интервью.
— Ну, для радио «Эхо Москвы» все-таки сделали исключение…
— Да, и жалею об этом.
— Сегодня такой замечательный день, к тому же праздник…
— Вы знаете, а я побывал на фестивале кузнецов, — глаза артиста будто вспыхнули. — Такие конкурсы — это чудо, когда люди занимаются конкретным делом. Я посмотрел, как они раздувают угли, разогревают, никакой суеты, а только это — призвание, дело. Это дорогого стоит.
Впрочем, в любом деле всегда есть что-то стоящее, а есть ненастоящее, хлопотное, суетное. Только вот беда — второе сейчас все чаще первое перевешивать стало, да и границы размыты.
— Когда-то в свое время, еще в то, атеистическое, бабушка мне говорила: «Читайте Евангелие, оно дурному не научит», — Борис Григорьевич наклонился вперед. — И спустя годы, когда уже не стало ни бабушки, ни дедушки, я вспоминал тот медленный, правильный ритм жизни, когда человек жил не суетясь. Между прочим, в сложнейших условиях: у нее пенсия была пять рублей. Они с дедушкой были из Курганской области, из-под города Шадринска. Но я помню, как полно, истинно жили эти люди. А чем они жили? Что их держало? Евангелие, сказки и традиции своих предков, стариков. Традиции, которые мы сейчас разрушаем, потому что нам кажется, что до нас ничего не было, с нас все начинается, а это печально. И страна наша, Россия, именно традициями была богата и жива, мне кажется. Есть такое изречение, может, я неточно процитирую… Генерал-фельдмаршал Миних еще во времена Анны Иоанновны сказал замечательную фразу: «Поистине Россией управляет сам Господь, иначе я не понимаю, как она до сих пор жива». Это было сказано в XVIII веке, после этого прошло еще три века, и все еще жива Россия.
Меняем английский на русский
— Вы верите в предсказание, что возрождение начнется с России? В свое время еще Парацельс говорил про некую страну гипербореев. Были и потом провидцы.
— Не могу сказать, — актер на секунду задумался. — Конечно, хотелось бы. У России сколько было всяких возможностей, она столько раз могла быть первой. Не случись 17-го года, может, сейчас весь мир говорил бы не на английском, а на русском языке. Черчилль признавался, что англичане так торопились вступить в войну (имеется в виду Первая мировая война. — Авт.), что даже не успели перевести весь свой флот с угля на нефть, потому что надо было скорее против России выступить, чтобы не допустить ее возрождения. Россия по духовности, по культуре, по производству на рубеже веков была лидером. И это признают не только наши историки, даже западные. Я уже не говорю про все эти столыпинские реформы. А Витте сколько сделал! Но весь мир был против нас.
— В свое время тот же Черчилль сказал: «Чтобы разрушить Россию, нужно растлить ее молодежь»…
— Совершенно верно, а Кеннеди добавил, что с Россией надо воевать не танками, а джинсами, им это удалось.
— Удалось, и что теперь?
— Это уже зависит от интересов молодого поколения. Я, к счастью, отношусь к другому поколению.
«Золотой медведь» некиногеничному Сотникову
Традиционно массовый зритель знает артистов по ролям в кино, а теперь еще и сериалах. В фильмографии Плотникова такие шедевры отечественного кино, как «Собачье сердце», «Восхождение».
— В одном из интервью вы сказали, что очень обиделись, когда вас забраковали на первых кинопробах…
— Да-да, это было, — улыбается Борис Григорьевич и рассказывает: — Свердловская киностудия в то время была очень крепкая, в год шесть-семь фильмов выпускала. Принцип был такой в то время: главные роли играли актеры из Москвы и Ленинграда, а мы все были в глубокой массовке рядом. В ТЮЗе главная киношница — женщина с сигаретой, с прокуренным голосом — выстраивала всех мужчин всех возрастов и выбирала. И помню, меня первого позвали: «Молодой человек, выходите». Я вышел, думал, меня взяли! «Никогда не приходите, вы абсолютно некиногеничны!» Конечно, сначала это был удар, потом я смирился: ну не всем же дано. И когда принесли телеграмму, что я приглашаюсь на пробы в фильм «Сотников», не поверил. Потом пришла вторая, третья, и я поехал. Это было 15 октября 1975 года. После первой пробы я еще ездил семь раз: мою кандидатуру долго не утверждали, но Лариса Ефимовна (Лариса Шепитько — режиссер фильма «Восхождение» по повести Быкова «Сотников». — Авт.), видимо, что-то заметила во мне и настаивала на моей кандидатуре. Семь раз я летал на пробы, месяц меня снимали условно, а потом махнули рукой: «Ну ладно, раз Лара хочет, пусть снимает».
— Что не устраивало чиновников?
— Сотников — это номенклатурная роль на самом-то деле, и утверждение проходило по всяким инстанциям. Это уже Лариса Ефимовна в ней нашла эти лирические темы, эту притчевость, которая подняла и саму повесть на другой уровень. Василь Быков называл Шепитько «Достоевский в юбке», говорил: «Лариса, если бы мы встретились с тобой раньше, я бы по-другому написал «Сотникова».
— Кстати, у автора два варианта повести...
— Первый назывался «Ликвидация». Кстати, произведение-то написано не про Сотникова, а про Рыбака. Помните историю? Мой герой в лагере встретил человека, власовца, и с ним через забор разговорился. И тот ему поведал, что «я тут немного побуду, потом сбегу и буду другим…» и так далее. Быкова как раз эта тема волновала. А Лариса Ефимовна вытащила историю не только про Рыбака, но и про Сотникова. И кстати, именно эта тема так тепло и горячо задела западных зрителей. Недаром же этот фильм повезли на западноберлинский фестиваль в 77-м году, и, когда ленте дали «Золотого медведя», это была мощная победа.
Доллары и принципы
— Вы сейчас принципиально не снимаетесь в кино?
— Принципиально.
— Почему?
— Диалога не складывается, — пожимает плечами Борис Григорьевич. — Ты приходишь знакомиться с режиссером, а у него в глазах — что-то… — запинается актер.
— Доллары, — подсказываю всем известный вариант.
— Что-то другое, будем так говорить, — смягчает удар собеседник. — Я вот уже лет пять, может, семь не снимаюсь. И потом еще такое дело: роли уходят. Николсон сейчас официально объявил, что уходит из кино. Потому что, когда человеку к 70, ролей все меньше и меньше.
— Как вы находите молодое поколение артистов?
— Можно я об этом промолчу? У меня в жизни было испытание: я вел два курса, общался с молодыми людьми, которые хотят стать актерами, и видел их интересы и приоритеты во время постижения профессии. Поэтому мое мнение пусть при мне останется.
— То есть больше педагогикой вы не занимаетесь. А что с вашим искусствоведческим образованием?
— Оно осталось при мне. Человека по жизни кто-то или что-то ведет. После того как снялся в фильме «Восхождение», я спросил у Ларисы Ефимовны Шепитько: что мне делать дальше? Она сказала: «Я тебя не буду снимать, пока ты не наберешь новое содержание». Она к актерским работам относилась не просто как к изобразительному ряду, а как к проекции личности на экран. А личность должна расти, развиваться. Я говорю: «Что же мне делать?» — «Советую тебе поступить учиться куда-нибудь». И я поступил в Уральский государственный университет, думал, ну хотя бы три года проучусь, в результате окончил. Так что это было второе образование.
А судьи кто?
— Сейчас в театрах множество перемен: новая драма активно завоевывает подмостки, привнося с собой современный язык, сленг и, что уж греха таить, ненормативную лексику.
— И не только лексику, — поправляет актер. — Еще и поведение.
— Может, стоит вернуть цензуру?
— А судьи кто? Кто будет в этой комиссии? Сейчас придумали вот эту аттестацию в театре, чтобы провести изменения в труппе, соберут какие-то комиссии, которые будут рассматривать творческие потенции артистов. Представьте: в театр «Современник» приходит комиссия обсуждать творческий потенциал Нееловой. Как это? Кто-то будет ей говорить: «Ой, вы знаете, не очень хорошо играете». А если ее не обсуждать, то какой же это закон, который не действует? Он для всех одинаков. Кто будет оценивать артистов? Ведь чаще всего на эти должности идут люди, которые, как бы это сказать, которые не смогли или не стали артистами или режиссерами. И естественно, этот внутренний, подкорковый зуд с ядом, он, конечно, у них всегда будет. Вот и все.
Время пролетело незаметно, вместо пяти минут мы проговорили все двадцать.
— Приходите на спектакль, — улыбнулся напоследок Борис Григорьевич.
Вечером он играл в спектакле «Скупой» по Мольеру. Классическая комедия в классической же постановке. Обычно, как и с классической же музыкой, взаимная любовь с классикой случается далеко не у всех. Впрочем, народ по большей части шел посмотреть на Плотникова — это радует, что есть артисты, чьи имена привлекают публику в зал. Актер умудрился вызвать целую бурю эмоций у зрителей — от сострадания до ненависти, от умиления до брезгливости. Искренне жаль было этого смешного, совсем не глупого и не злого старикана, когда у него отобрали любимую игрушку — его шкатулку. Но в своей инициативе актер, увы, остался одинок: все остальные герои на его фоне выглядели исключительно монохромно, несмотря на пугающее внешнее изобилие красок.
Cannot find 'cross_link' template with page ''